Скорее всего в этот момент вы чаще всего оправдываетесь. В голове роятся разные недовольства собой. Тут что-то не то сказал. Тут недоделал. Здесь не был достаточно решительным. Тут срубил сгоряча. Вспоминаете свой личный список неосуществленного. Перечень недочетов. Или просто чувствуете себя не в своей тарелке, будто с вами что-то не так. И пытаетесь реабилитироваться, как
Нарутопедия. В общем, если понаблюдать за своими спонтанными мыслями, то можно обнаружить, что большую часть собственной жизни мы ведем беседу с внутренним прокурором, пытаясь доказать ему, что не так уж плохи. Без всякого адвоката. Потому что одно из самых прилипчивых и стойких переживаний у жителей России – чувство вины.
Это еще Сомерсет Моэм заметил (да и не только он). В 1917 году он был послан британскими спецслужбами в Россию с тайной миссией. Работал без прикрытия: «Я ехал как частный агент, которого Англия в случае чего могла дезавуировать, с инструкциями – связаться с враждебными правительству элементами и разработать план, как предотвратить выход России из войны и не дать большевикам центральных держав захватить власть». Поскольку писатель был в это время болен открытой формой чахотки (и как врач не мог не осознавать последствий), он легко согласился на столь рискованную авантюру. Однако через три месяца в Петрограде, по его словам, «грянул гром», и его миссия провалилась.
Зато он успел заметить одну важную особенность в нашем национальном характере: «Русские более склонны к самоанализу, чем мы, чувство греховности у них обострено. Оно и в самом деле переполняет их, и они готовы, облачившись в рубище и посыпав главу пеплом, рыдая и вопия, каяться в прегрешениях, которые никоим образом не смутили бы нашу менее чувствительную совесть».